ПОТРЯСЕНИЕ ГОДА

Убийство Салтанат Нукеновой не только потрясло казахстанцев, но и стало переломным моментом в развитии нашей гражданской сознательности. Многие, включая мужчин, стали требовать ужесточения ответственности за бытовое насилие. Жертвы абьюзеров обрели смелость выступить публично. Общественники провели митинг против домашнего насилия. О проблеме сейчас говорят с высоких трибун и с экранов телевизоров.

Но не обошлось без коммуникационного провала. Известный журналист, автор популярного Telegram-канала Михаил Козачков на следующий день после задержания Куандыка Бишимбаева написал о нем как об «очень образованном», обретшем «внутреннее спокойствие», не матерящемся и отказавшемся от алкоголя человеке. «Видимо, развязался», – подытожил автор сказ об обвиняемом, ни разу не связав с его именем тему насилия. Зато он не упустил возможности упомянуть другое имя, депутата Турлыханова, который не сказал, что «женщин бить нельзя», и посетовать, что «женщин в нашей стране били, бьют и будут бить». Далее журналист выпустил пост с «ненавязчивыми» подробностями о нейролептиках, найденных в сумочке жертвы, и Бишимбаеве, который «видимо, (…) начал беспокоиться за состояние здоровья супруги».

Поднялась волна хейта в адрес Козачкова. Его обвинили в работе на Бишимбаевых, тем более что в одной из частей своего поста автор сам сослался на информацию, полученную им от члена семьи обвиняемого. В итоге журналист опубликовал пост «Давайте объяснимся», где написал, что «все дело в вопросе восприятия». Мол, я написал только факты и правду, это вы восприняли их по-своему.

Действительно, Козачков не врал. Ни про Турлыханова, ни про положение женщин в Казахстане. Осмелюсь предположить, про качества Бишимбаева и лекарства тоже может быть правдой. Так в чем же дело?

На мой взгляд, был расчет на эффект фрейминга, то есть на влияние формы подачи и акцентов информации на ее восприятие читателем. В интернете много интересных примеров использования фрейминга как в маркетинге, так и в политических коммуникациях – не буду распыляться. Другими словами, как я полагаю, читатели должны были, если не поверить в невиновность Бишимбаева, то хотя бы увидеть «другую сторону медали». Но читатели не поверили, не увидели и раскритиковали журналиста.

В ответ он сослался на «вопрос восприятия», на который сам же, по моему мнению, изначально делал ставку. Кстати, журналист публично разрешил высказываться о его работе, но вне его канала. Так что я сейчас пишу с чистой совестью.

После «объяснительной» публикации, по состоянию на время подготовки этой статьи (12.12), Михаил Козачков о деле Куандыка Бишимбаева больше не писал.

ТРАГЕДИИ ГОДА

В 2023-м в Казахстане произошел ряд трагических пожаров. Лесной пожар в области Абай унес 15 жизней, пожары в карагандинских шахтах «Казахстанская» и имени Костенко – 5 и 46, и в результате пожара в алматинском хостеле погибли 13 человек. В стране дважды за год объявляли общенациональный траур.

Сейчас уже можно сказать, что последствия первой трагедии повлияли на качество кризисных коммуникаций акиматов и центральных государственных органов. После отставки министра по ЧС, президентского выговора акиму области Абай и хейта в соцсетях в адрес уже бывшей министра экологии власти стали более оперативно и слаженно реагировать на ЧП. Так, через 10 дней после лесного пожара произошел захват заложников в банке в Астане – глава МВД и аким тогда быстро оказались на месте. Министр там же провел брифинг. Трагедии в шахтах и хостеле тоже не отметились какими-либо коммуникационными провалами со стороны госорганов.

Правда, в последнем случае, как считают многие медиа- и PR-эксперты, сработали «морально нейтральные» политтехнологи. От гибели молодых людей, мирно спавших в бюджетной гостинице, казахстанцев якобы отвлекли «списком Айки». В интернет слили предположительный список клиентов «VIP-сутенерши».

Так или иначе сейчас очень важно, чтобы все ответственные извлекли уроки из трагедий и как следует поработали в посткризис. Ведь произошедшее в области Абай, в частности, – результат не проведенной после костанайского пожара работы над ошибками.

ЦИФРЫ ГОДА

Одна из заметных посткризисных мер, принятых в связи с трагедиями на шахтах, – разрыв отношений с иностранным инвестором. Сразу после пожара в «Казахстанской» в августе президент Казахстана дал понять индийскому бизнесмену: за губительные нарушения обязательств можно поплатиться местом на рынке РК. В октябре, после трагедии в шахте имени Костенко, Касым-Жомарт Токаев уже прямо поручил правительству прекратить сотрудничество с компанией «АрселорМиттал Темиртау» (АМТ). Ее новым акционером стал казахстанский инвестор Андрей Лаврентьев, заплативший $286 млн, не считая крат­косрочных внутригрупповых обязательств и долгосрочного займа предприятия.

Такая стоимость промышленного гиганта оказалась всего менее чем в 10 раз меньше взятки, которую инкриминируют бывшему председателю правления Национальной палаты предпринимателей Аблаю Мырзахметову. Информация о $30 млн со ссылкой на источник ошарашила читателей Telegram-каналов поздним майским вечером. В Антикоре тогда быстро отреагировали и не допустили коммуникационного вакуума, официально сообщив о деле.

Но настоящими виртуозами по заполнению инфовакуума можно назвать работников Агентства по финансовому мониторингу. В октябре казахстанцы следили за их релизами как за остросюжетной политической драмой «Миллиарды». День за днем выходили новости об активах, возвращенных государству бизнесменом Кайратом Боранбаевым. Всего, включая конфискат и переданные на благотворительность средства, мне удалось насчитать более $300 млн (по курсу на день написания статьи). Почти бросовая цена АМТ.

ЦИТАТЫ ГОДА

Немало шума в уходящем году наделал YouTube-проект «Обожаю». Его автор Асхат Ниязов известен настойчивостью в получении аудиенции у акимов. Один из них, уже бывший глава Восточно-Казахстанской области Даниал Ахметов, длительное время на глазах у многотысячной аудитории Ниязова уходил от интервью, а при встрече с журналистом вдруг согласился и выдал: «Только не убегай!». Фраза разлетелась на мемы и пародии, как, впрочем, и само долгожданное интервью. Сейчас аудитория «Обожаю» следит за коммуникациями между Асхатом Ниязовым и акимом Алматы Ерболатом Досаевым, отказавшимся от беседы со словами «Вы не алматинец, извините».

Еще одна запомнившаяся цитата года – слова министра цифровизации Багдата Мусина: «Мы даже обогнали Токио». Речь шла о скорости интернета в Астане, ставшей притчей во языцех и объектом многочисленных мемов.

Из цитат президента, с коммуникативной точки зрения, хочу отметить его слова на заседании оперштаба по ликвидации аварии на шахте имени Костенко: «Дайте одного представителя, который должен общаться с людьми (родственниками пропавших и погибших шахтеров – прим. Д.С.). Нельзя их изолировать и оставлять без информации. Это очень чувствительный и абсолютно недопустимый момент». Касым-Жомарт Токаев поручил правительству непрерывно взаимодействовать с родными шахтеров, что было крайне важно, в том числе для антикризисной коммуникационной стратегии госаппарата.

Цитатой-символом ужасающих событий вокруг положения женщин в казахстанском обществе, на мой взгляд, стали слова журналистки Меруерт Айтеновой: «Вы (разведенные – прим. Orda.kz) и есть отбросы общества. Я ненавижу разведенных женщин, я не хочу даже сидеть вместе с ними. Миллион женщин терпят ради сохранения семьи» (перевод с казахского языка по версии Orda.kz).

ЧЕЛОВЕК ГОДА

К сожалению, да, многие женщины терпят тиранов и оказываются жертвами бытового насилия. Салтанат Нукенова была одной из тех, кто не желал более терпеть. Судя по поступающей информации, она намеревалась уехать от Бишимбаева. Но не успела…

Салтанат Нукенова стала олицетворением застарелой, но пронзительной и неутихающей боли казахстанского общества. Эта хрупкая 31-летняя женщина как будто сорвала тяжелейшую крышку ящика Пандоры, из которого посыпались признания, разоблачения и аресты – даже полицейских. Глава МВД недавно признал факт задержания двух алматинских капитанов, надругавшихся над девочкой-подростком, а за месяц до этого стало известно об уголовном деле в отношении главы полиции Талдыкоргана, обвиняемого в изнасиловании.

Хочется верить, что настало время перемен.